Собрание стихотворений - Страница 16

К оглавлению

Крылатые звуки толпятся;

С любимой мечтою

Не хочется сердцу расстаться.

Но цвет вдохновенья

Печален средь буднишних терний;

Былое стремленье

Далеко, как отблеск вечерний.

Но память былого

Всё крадется в сердце тревожно…

О, если б без слова

Сказаться душой было можно! ‹11 августа 1844›

***

Спи - еще зарею

Холодно и рано;

Звезды за горою

Блещут средь тумана;

Петухи недавно

В третий раз пропели,

С колокольни плавно

Звуки пролетели.

Дышат лип верхушки

Негою отрадной,

А углы подушки

Влагою прохладной. ‹1847›

***

Свеж и душист твой роскошный венок,

Всех в нем цветов благовония слышны,

Кудри твои так обильны и пышны,

Свеж и душист твой роскошный венок.

Свеж и душист твой роскошный венок,

Ясного взора губительна сила, -

Нет, я не верю, чтоб ты не любила:

Свеж и душист твой роскошный венок.

Свеж и душист твой роскошный венок,

Счастию сердце легко предается:

Мне близ тебя хорошо и поется.

Свеж и душист твой роскошный венок. ‹1847›

***

Давно ль под волшебные звуки

Носились по зале мы с ней?

Теплы были нежные руки,

Теплы были звезды очей.

Вчера пели песнь погребенья,

Без крыши гробница была;

Закрывши глаза, без движенья,

Она под парчою спала.

Я спал… над постелью моею

Стояла луна мертвецом.

Под чудные звуки мы с нею

Носились по зале вдвоем. ‹1842›

***

Снился берег мне скалистый,

Море спало под луною,

Как ребенок дремлет чистый, -

И по нем скользя с тобою,

В дым прозрачный и волнистый

Шли алмазной мы стезею. ‹Конец 1856 или начало 1857› Туманное утро Как первый золотистый луч Меж белых гор и сизых туч Скользит уступами вершин На темя башен и руин, Когда в долинах, полных мглой, Туман недвижим голубой, - Пусть твой восторг во мглу сердец Такой кидает свет, певец!

И как у розы молодой,

Рожденной раннею зарей,

Когда еще палящих крыл

Полудня ветер не раскрыл

И влажный вздох туман ночной

Меж небом делит и землей,

Росинка катится с листа, -

Пусть будет песнь твоя чиста. ‹Конец 1856 или начало 1857› Римский праздник Не напевай тоскливой муки И слезный трепет утиши, Воздушный голос! - Эти звуки Смущают кроткий мир души.

Вокруг светло. На праздник Рима

Взглянули ярко небеса -

И высоко-неизмерима

Их светло-синяя краса.

Толпа ликует как ребенок,

На перекрестках шум и гул,

В кистях пунцовых, бодр и звонок,

По мостовой ступает мул.

В дыханьи чары мимолетной

Уже ласкались вкруг меня

И радость жизни беззаботной

И свет безоблачного дня.

Но ты запел - и злые звуки

Смущают кроткий мир души…

О, не зови тоскливой муки

И слезный трепет утиши! ‹Конец 1856 или начало 1857› Цветы С полей несется голос стада, В кустах малиновки звенят, И с побелевших яблонь сада Струится сладкий аромат.

Цветы глядят с тоской влюбленной,

Безгрешно чисты, как весна,

Роняя с пылью благовонной

Плодов румяных семена.

Сестра цветов, подруга розы,

Очами в очи мне взгляни,

Навей живительные грезы

И в сердце песню зарони. ‹1858›

***

Вчера я шел по зале освещенной,

Где так давно встречались мы с тобой.

Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,

Невольно я поникнул головой.

И в темноте тревожного сознанья

Былые дни я различил едва,

Когда шептал безумные желанья

И говорил безумные слова.

Знакомыми напевами томимый,

Стою. В глазах движенье и цветы -

И кажется, летя под звук любимый,

Ты прошептала кротко: "Что же ты?"

И звуки те ж, и те ж благоуханья,

И чувствую - пылает голова,

И я шепчу безумные желанья

И лепечу безумные слова. ‹1858›

***

Всё вокруг и пестро так и шумно,

Но напрасно толпа весела:

Без тебя я тоскую безумно,

Ты улыбку мою унесла.

Только изредка, поздней порою,

После скучного, тяжкого дня,

Нежный лик твой встает предо мною,

И ему улыбаюся я. ‹1856›

Певице

Уноси мое сердце в звенящую даль,

Где как месяц за рощей печаль;

В этих звуках на жаркие слезы твои

Кротко светит улыбка любви.

О дитя! как легко средь незримых зыбей

Доверяться мне песне твоей:

Выше, выше плыву серебристым путем,

Будто шаткая тень за крылом…

Вдалеке замирает твой голос, горя,

Словно за морем ночью заря, -

И откуда-то вдруг, я понять не могу,

Грянет звонкий прилив жемчугу.

Уноси ж мое сердце в звенящую даль,

Где кротка, как улыбка, печаль,

И всё выше помчусь серебристым путем

Я, как шаткая тень за крылом. ‹1857›

Бал

Когда трепещут эти звуки

И дразнит ноющий смычок,

Слагая на коленях руки,

Сажусь в забытый уголок.

И, как зари румянец дальный

Иль дней былых немая речь,

Меня пленяет вихорь бальный

И шевелит мерцанье свеч.

О, как, ничем неукротимо,

Уносит к юности былой

Вблизи порхающее мимо

Круженье пары молодой!

Чего хочу? Иль, может статься,

Бывалой жизнию дыша,

В чужой восторг переселяться

Заране учится душа? ‹1857›

Anruf an die geliebte Бетховена

Пойми хоть раз тоскливое признанье,

Хоть раз услышь души молящей стон!

Я пред тобой, прекрасное созданье,

Безвестных сил дыханьем окрылен.

Я образ твой ловлю перед разлукой,

Я, полон им, и млею, и дрожу,

И, без тебя томясь предсмертной мукой,

Своей тоской, как счастьем, дорожу.

Ее пою, во прах упасть готовой.

Ты предо мной стоишь как божество -

И я блажен; я в каждой муке новой

Твоей красы предвижу торжество. ‹1857›

***

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,

И, сжимаясь, трещит можжевельник;